Любимая жизнь капитана Гавриловой

Единственная на Волге женщина-капитан работает в Ярославском речном порту уже более 40 лет. И до сих пор нарадоваться не может: «Как же мне повезло!»

Имя Марина – «морская» – родители выбрали ей случайно. И якорь на сумочке для детского сада мама вышила яркими нитками тоже вроде бы просто так, хоть родственники и смеялись: «Все девочки с цветочками, бабочками, одна наша – как матрос!» В школе Марина прониклась историей о первой женщине-капитане в СССР. «Я загорелась», – вспоминает она теперь. До такой степени, что решила поступать в Институт водного транспорта в Ленинграде, и только во время подачи документов узнала, что «на судовождение женщины не принимаются». Она возмущалась: как так, ведь во время войны наши женщины управляли судами... А вот так. Нечего бабам в мирное время на капитанский мостик лезть.

Она тогда записалась на курсы телеграфистов в ДОСААФ – думала, что это поможет попасть на судно. А потом по радио услышала, что родной Ярославский речной порт набирает желающих на курсы мотористов-рулевых. «Приехала туда, а в отделе кадров смеются: "Да ты что, там же одни мальчишки! Иди-ка для начала поработай кассиром"». Марина представляла свой первый теплоход чуть ли не огромным лайнером, а оказалась на стареньком маломощном МО-120, который в шутку называли «мошкой». Зато капитан однажды разрешил постоять за штурвалом – и у нее зашлось сердце: «Это был один из самых лучших моментов в моей жизни!»

В конце навигации настырную девчонку все же приняли на курсы, а потом и – о, чудо! – в филиал Рыбинского речного училища. «Что я чувствовала – не передать! В порт летела, как на крыльях!» Вместе с другими членами команды Марина ремонтировала судно, разбирала двигатель. Ходила вся в мазуте, но счастливая. Начальство ее тоже оценило: непьющая, ответственная, влюбленная в свое дело. Сначала она трудилась третьим штурманом, потом вторым, первым... Мужа тоже нашла на борту: «Он у меня в команде был мотористом, позже стал капитаном-механиком. Шли, помню, на грузовом теплоходе: кругом темень, вдали огни на берегу, а над нами звезды – близко-близко». Другого спутника она себе и не представляет – «береговой» не поймет ни ее графика, ни речной романтики.

На мостик в качестве капитана «мошки» Марина Гаврилова стала в 1991 году. Она до сих пор восторгается своей работой, как и в юности: «У меня самая красивая профессия на свете. Я могу видеть и дождь, и рассвет, и закат на реке, когда все розовое, золотое!»

Сейчас у Марины Львовны на ее пассажирской «Москве-182» в подчинении два командира, четыре моториста-рулевых, два кассира. Ходят на внутригородских линиях – до Вакарево и Толги. Бывают и пригородные: нередко теплоход арендуют для прогулок, свадеб, корпоративов. Экипаж знает, что их 182-я должна сиять чистотой: «Утром поднимаемся в половине пятого, греем воду и в пять начинаем все драить. Я протираю окна и сиденья в салоне, ребята моют палубу, рубку, туалеты, приводят в порядок свою каюту. Другие теплоходы не любят рядом с нами вставать, говорят, что мы будим их, мешаем спать. Зато к семи часам у нас уже все блестит».

На берегу тоже забот достаточно: семья, трое внуков, огород. «Там, конечно, тоже есть радости жизни, – кивает Гаврилова на остающийся вдали причал. – Но и суеты очень много. С теплохода как сошел – тут же погружаешься в мысли и заботы, будто взваливаешь на себя груз и тащишь. На борту все иначе. Тут свобода и легкость. Другой мир. Другая жизнь». Гаврилова работает сутки через двое. Признает, что могла бы даже во время навигации договориться и выделить себе недельку на отдых, но зачем? Ей так хорошо в ее ином измерении. А еще она знает, что когда-нибудь во время медкомиссии, которую капитаны проходят перед каждой навигацией, ей скажут: «Все, приплыли, Марина Львовна: возраст». Поэтому она, как сама признает, торопится «наработаться». Еще раз увидеть этот дождь на реке, и розовый закат, и звезды – близко-близко.

По материалам журнала «Огонек»